Журналист «СМ Номер один» добровольно побывал в шкуре подследственного
Провести ночь в камере Иркутского следственного изолятора предложили журналистам сотрудники ГУФСИНа. Согласились на этот подвиг всего четыре человека, в их числе и корреспондент «СМ Номер один». На вопросы работники СИЗО отвечали охотно, а вот представиться не пожелали. Их можно понять - все-таки работа не предусматривает публичности.
Изолятор
В вечернее время бетонный забор СИЗО, опутанный колючей проволокой, выглядит еще более устрашающим, чем при дневном освещении. По легенде, нас привезли милиционеры, хотя на самом деле мы пришли добровольно. Дверь за нашими спинами закрылась с диким грохотом. На территории СИЗО нас встретили сотрудники дежурной смены сборного отделения. И началось: «Руки за спину, идем строем!» Держать руки за спиной журналисты совсем не привыкли, поэтому сотрудники СИЗО постоянно нам об этом напоминали. Как и о том, что во время остановки надо поворачиваться лицом к стене.
Несмотря на то что здание СИЗО построено в середине XIX века, состояние его довольно приличное. Цветы в горшочках на стенах должны создавать некий уют. Сотрудники изолятора рассказали, что мы застали далеко не худшие времена СИЗО. Вместимость изолятора - 1505 человек. Сейчас здесь столько и содержится, а было время, когда в камерах находилось около 6000 задержанных.
Медосмотр
Первым делом нас отправили на медосмотр. Мужской конвой, сопровождавший нас, остался за дверью. Женщин осматривала медицинский работник в присутствии сотрудника СИЗО - женщины. По правилам нужно было раздеться полностью. Но как-то нас эта идея не вдохновила. Так что обошлись поверхностным осмотром кожных покровов на наличие заразных кожных заболеваний и волосистой части головы на педикулез. Если обнаруживается заразное заболевание, то человека и его вещи отправляют на санобработку.
Медосмотр требует много времени, - отметила врач СИЗО. - У нас два медкабинета в разных корпусах. В одном проверяются прибывшие, в другом убывающие. Текучка страшная: на медосмотр приходят те, кому нужно на допросы в отделы, и те, кто отправляется в колонии, с поездов. Такие могут сидеть в СИЗО всего одну ночь. В день мы проверяем около 500 задержанных.
После медосмотра у нас забрали паспорта. И странно - без него как-то сразу себя чувствуешь незащищенным. Вместо документа гражданина РФ на участников эксперимента завели камерные карточки. Предложили выбрать статью, по которой предстоит сидеть. Предварительно нам рассказали, что чаще всего в СИЗО попадают люди по статьям, связанным с наркотиками, кражей и убийством. Я решила сесть за воровство.
Обыск
Далее был обыск. Вот это неприятная процедура. Опять нужно было полностью раздеться. Понятно, что женщин осматривают только женщины. - Проверяем мы абсолютно все, - говорит младший инспектор отдела режима СИЗО. - Сначала предлагаем задержанному выложить запрещенные предметы добровольно. А потом мы сами ищем. И вот тут, если обнаружится что-то запрещенное, это будет наказуемо. Мы прощупываем все швы - в них часто пытаются пронести наркотики, сим-карту, заточки. Находим и дрожжи, используемые для приготовления алкогольных напитков. Но самое необычное - как-то нашли лак для ногтей в отверстии в теле. Остается гадать, зачем задержанная так хотела его пронести в камеру.
После обыска мы почувствовали себя вообще беззащитными. Еще бы - забрали деньги, драгоценности и мобильный телефон, который я специально зарядила в надежде, что ночью, когда нечего будет делать, пообщаюсь с друзьями. Еще у меня в сумке нашли перочинный ножик. За это сразу посадили бы в карцер. Хорошо, что я журналист на задании. Изъятые деньги, сообщили нам, кладут на счет задержанного, на них он может приобрести продукты в магазине СИЗО. Драгоценности передают в камеру хранения. Увидев наши испуганные глаза, сотрудники заверили, что вещи не пропадут. Пришлось смириться - выбора у нас не было. Единственное, что было разрешено пронести из украшений, - это крестик и другие предметы религиозного культа, правда только на веревочке, а не на цепочке.
Откатали пальчики
А потом началось совсем как в кино: нас сфотографировали в профиль и анфас для карточки. - Проходите, я вам пальцы откатаю, - с улыбкой встретила нас в соседнем помещении инспектор-дактилоскопист. Сотрудники СИЗО посмеивались, потому что средство, используемое для дактилоскопии, было нам привычно. Это типографская краска, которую используют для печати газет, только в нее добавляют определенное вещество, название которого нам, конечно же, не сказали. Много смеха вызвало и то, что мы не знали, как мыть руки после дактилоскопии. Это целая система! Краска смывается в несколько подходов... кусочками газеты и жидким мылом. И то не до конца. Черные пятна на руках держались несколько дней.
После этого подследственный проходит первичный медосмотр, или, на сленге, первичку, направленный на то, чтобы отсечь заразных задержанных от основной массы, - рассказал рентген-лаборант медсанчасти СИЗО. - Первым делом делается флюорография, чтобы выявить больных туберкулезом. Благодаря электронному аппарату «ПроГраф 4000» снимок сразу выводится на монитор. Таких аппаратов по области всего три: в СИЗО, а также в областном и Усть-Ордынском тубдиспансерах. Кроме того, сдается кровь на ВИЧ и на сифилис. Сразу определяют и группу крови. Также врач проводит анамнез-опрос и описывает особые приметы. Кстати, задержанные охотно делятся информацией о переломах, татуировках, шрамах и прочих приметах, поскольку понимают, что это поможет при опознании.
Ночь запомнится надолго
Ну вот все предварительные этапы и пройдены. Осталось получить вещи - и в камеру. Каждому из нас вручили две простыни, одеяло, матрац, подушку, наволочку, гигиенический пакет, кружку, ложку и две чашки (под первое и второе). Видимо, мы не смогли сдержать эмоций и некоторая брезгливость отразилась на лицах. Но заместитель старшего смены заверила, что журналистам выдают все новое. Мы успокоились.
Неожиданным испытанием стал перенос этих вещей в камеры. Они оказались тяжелыми и громоздкими, а ступеньки наверх - крутыми. Запыхавшиеся, мы устроили небольшой привал наверху, наплевав на правила СИЗО.
Поселили нас в камеру № 502. Никому не пожелаю услышать, как за спиной закрывается тюремная дверь. И обязательно с грохотом. С любопытством разглядывая новое жилище, мы обнаружили, что жить в камере СИЗО вполне даже можно. Есть двухъярусная кровать, стол с лавкой, телевизор марки LG, умывальник, правда с ржавой водой. В некоторых камерах есть холодильники, это как повезет. Нам повезло, хоть и класть туда было нечего.
Удивительно, но решетки на окнах ничуть не напрягали. Неожиданно обрадовало, что в камере было тепло. Чтобы не было скучно, задержанным выдают областные газеты. И два листа бумаги для написания заявлений. С правами и обязанностями, а также с правилами СИЗО можно было ознакомиться на листах, приклеенных к двери.
Были и неприятные сюрпризы. Первое: санузел в метре от кровати. Второе: обнаружили, что белье не новое, хоть и чистое. Подушка вообще оказалась жесткой, как кусок дерева. Кормили нас как всех задержанных, хоть мы и надеялись на определенную привилегированность.
Когда мы обустроились на новом месте, дежурная включила ночной свет. В камерах должно быть видно, что там происходит, даже ночью. Но ведь при таком ярком освещении спать невозможно, по крайней мере нам, не привыкшим к такому порядку. Поэтому с уверенностью можно заявить, что ночь прошла практически без сна. От ощущения полного одиночества нас спасало хождение сотрудников СИЗО каждые 15 минут и перестукивание с соседней камерой, куда посадили мужскую половину журналистов. Стены толщиной в метр прекрасно пропускали звук.
Пробуждение не принесло радости. В 6 утра включился телевизор. И, конечно же, на криминальной передаче по НТВ. Видимо, чтобы задержанные окончательно проснулись, через несколько минут заработало радио. Распотрошив гигиенический пакет, мы обнаружили антибактериальное мыло, такую же зубную пасту с триклозаном, зубную щетку и рулон туалетной бумаги. В общем, утро прошло в просмотре «Папиных дочек», областных новостей и музыкального канала.
Хватит с нас эксперимента!
Проверка камер происходит в 8 утра. Мы с замиранием сердца прислушивались к бряцанию ключей, нетерпеливо ожидая проверяющих. Когда же дверь наконец открылась, мы сразу заявили, что эксперимента достаточно и мы хотим домой. Однако проверку нам провели. Мы получили кучу замечаний: неправильно застелена постель, посуда не помыта. Но чтобы ее помыть, надо было съесть завтрак. И хотя тушеная капуста с чахлыми сосисками выглядела не так уж плохо, нам есть почему-то не хотелось.
По плану сотрудников СИЗО мы должны были во второй день пройти всех врачей, поговорить с психологом, чтобы исключить склонность к суициду. Потом нас ожидала прогулка. Но мы наотрез отказались и завершили эксперимент. На прощание с нами встретился начальник СИЗО Игорь Мокеев, с которым мы поговорили об условиях содержания подозреваемых.
На одного задержанного государство выделяет 5500 рублей в месяц, - рассказал Игорь Мокеев. - От этой суммы у него остается 1500-2000. Он их может потратить или в нашем магазине, или на лекарства больным родителям, или на погашение иска. Для нас главное - создать минимально приемлемые условия, чтобы содержать в СИЗО людей. Да, порядки у нас довольно либеральные. Но ведь задача СИЗО - изолировать человека, обвиняемого в преступлении, от внешнего мира. Мы не должны его перевоспитывать. Здесь ценят слова и действия, порядочность в отношениях.
Может быть, и в следственном изоляторе есть высокие моральные принципы. Но для себя я решила: больше в СИЗО не вернусь. Хотя сотрудники на это ехидно добавили: «Не зарекайся».
Единственный женский СИЗО в Москве переполнен на 250 человек. Видимо, скоро будут ставить трехъярусные кровати, поскольку свободное пространство пола уже исчисляется не метрами, а сантиметрами. Все проходы в камерах заставлены провисающими до пола раскладушками. В камере 40 человек. Чтобы пройти в туалет бочком-бочком, по стеночке Там два унитаза. Приватности никакой...
| Фото РИА Новости |
Бывшее женское ЛТП в 1996 году стало женским изолятором. В народе его называют — «Бастилия». Все окна камер выходят во двор. Причем окна маленькие, под потолком, стекла то ли грязные, то ли сильно поцарапанные, и металлические прутья, каждый — несколько сантиметров. Так что естественного света в камерах минимум.
Единственный женский СИЗО в Москве переполнен на 250 человек. Видимо, скоро будут ставить трехъярусные кровати, поскольку свободное пространство пола уже исчисляется не метрами, а сантиметрами. Все проходы в камерах заставлены провисающими до пола раскладушками. В камере 40 человек. Чтобы пройти в туалет — бочком-бочком, по стеночке… Там два унитаза. Приватности никакой. По санитарной норме должен быть один унитаз на 10 человек. Но какие уж тут нормы?!
Сопровождающий офицер делает объявление: «На Рождество придет батюшка, будет всех водой окроплять». Спрашиваю, а если женщина мусульманка, иудейка или атеистка, и не хочет, чтобы ее окропляли?! «Она может отойти в угол, — отвечает офицер, — насильно это делать не будут».
Не увидела я в камере свободного угла, где можно «укрыться» от окропления. Женщины при построении в камере в один ряд не помещаются, а встать в два ряда кровати не позволяют. Видимо, от принудительного окропления можно скрыться только в туалете. Между прочим, по Правилам внутреннего распорядка СИЗО (ПВР) (пункт 101): «Не допускается отправление религиозных обрядов, нарушающих <…> права других подозреваемых и обвиняемых». Помню, как возмущалась Екатерина Самуцевич, когда на Пасху в камеру того же СИЗО-6 зашел священник: «И не спросив меня, принялся поливать все водой, окропил меня без моего желания. Я не хотела, чтобы он проводил религиозный обряд. У нас светское государство», — говорила Самуцевич.
В такой же общей большой камере находятся и беременные женщины. Диетическое питание в виде молока, яйца и творога выдают только с шестого месяца беременности. А до этого срока — общий стол. Хотя нигде в ПВР не говорится о таком ограничении по месяцам беременности. Наоборот, диетпитание полагается абсолютно всем беременным, а за три месяца до родов по предписанию врача к нему еще может быть назначено и дополнительное питание. Пункт 22 ПВР говорит о создании беременным «улучшенных материально-бытовых условий». Где они, эти улучшенные условия?
Утром женщинам давали кашу, в обед на первое был гороховый суп, что было на второе — тут мнения «контингента», как сотрудники называют находящихся в изоляторе женщин, разделились: то ли картофельная масса с соевым мясом или с тушенкой, то ли картофельная масса с чем-то неизвестным. Положительного отзыва об этом блюде не встретилось ни разу. У многих беременных токсикоз. Картофельную массу с неизвестным наполнителем они есть не могут. Родственников у многих беременных в Москве нет, а значит, нет и передач. У молодой женщины из Таджикистана третий месяц беременности, сильный токсикоз, месяц назад врач назначила уколы, уколы сделали, тошнота осталась, врач больше ничего не назначил. Прогулки для беременных, так же как и для всех остальных, по часу, хотя по п. 134 ПВР «продолжительность прогулок <…> беременных женщин не ограничивается».
В четверг в «Бастилии» — «голый день». Это когда женщин выгоняют в одних трусах в коридор для осмотра медработником. Помимо медработников в коридоре еще и сотрудники. И неважно, кто сотрудник — мужчина или женщина. Сотрудник! И перед ними стоит раздетая женщина в трусах…
Еще женщины рассказывают, что когда их выводят для осмотра в медпункт, то заставляют становиться на колени, раздвигать ягодицы… И весь этот процесс сотрудники снимают на видео.
Находящимся в СИЗО женщинам непонятно, почему им не положено знать фамилии сотрудников. Объясняют эту секретность мерами безопасности. Хамят, избивают, унижают — реальные сотрудники, а именами эти сотрудники могут называться любыми. Проверить невозможно. Хорошо, фамилия и настоящее имя — секрет. Но пусть тогда на сотрудниках будут жетоны с номерами, чтобы в жалобах женщин не было написано: «Меня ударил сотрудник Роман». А был бы «Роман» под номером… Вот такой «Роман», например, 19 июля прошлого года ударил кулаком в лицо Людмилу Качалову. Женщина упала, потеряла сознание, ей были вынуждены вызвать «скорую», которая зафиксировала гематомы на лице, руках и ногах. Ни внутренняя проверка, ни прокурорская по факту избиения Качаловой не проводились. «Роман» по-прежнему работает в СИЗО-6. К Качаловой, правда, больше не заходит, но поначалу после произошедшего он передавал ей «приветы» через свою сотрудницу, которая приходила в камеру, хватала бумажные цветы и другие поделки Качаловой из разноцветных бумажных салфеток, выбрасывала их в коридор и на глазах заключенной топтала их ногами…
Еще из тех, кто, по словам женщин, издевается и унижает их, сотрудники под именами «Раиса Васильевна» и «Анастасия Юрьевна». Может, все-таки в СИЗО нужно провести внутреннюю проверку, а может, и прокурор по надзору заинтересуется происходящим в СИЗО-6?!
Многие женщины жаловались на пропажу содержимого в передачах. То форель слабосоленая исчезнет, то крем для лица, то сигареты. Пропадает даже туалетная бумага. Передали, например, четыре рулона, а до адресата доходит только один. Куда делись остальные три? Например, по-прежнему действующий сотрудник старший оперуполномоченный ОМВД «Перово» Артамонова, которая уже год находится в СИЗО-6, рассказала, что когда ей принесли заказанную через интернет-магазин передачу от родственников, то пакет был вскрыт, а должен быть запечатан. Из него исчезли сигареты. 26 декабря прошлого года Артамоновой «медработник Галина Валентиновна» принесла переданные от родственников лекарства. Как говорит, Марина Артамонова, «медработник Галина Валентиновна» швырнула ей эти лекарства в «кормушку», и большая часть лекарств оказалась в коридоре. «Кормушка» захлопнулась. Назначенный врачом «с воли» курс лечения пройден не был. А из местных препаратов, по словам женщин, на все случаи жизни — цитрамон и анальгин, анальгин и цитрамон.
Праздники в «Бастилии» — это вообще дни глухого застоя. Заявления и жалобы в праздники не принимаются. У одной из женщин сильно выраженный псориаз на руках. Ей было назначено лечение до праздников, пару дней пролечили, а потом — Новый год. Лечение остановили. Все отдыхают. Медпункт закрыт.
Одна из женщин жалуется на проблемы с сердцем. В СИЗО она почти два года. За это время всего один раз пытались сделать ЭКГ, но аппарат сломался. Теперь, как удалось выяснить у дежурившего в праздники фельдшера, аппарат вроде работает, но нет бумаги. А бумага-то специальная — рулонная, ее заказывать надо, а потом ждать. А сколько ждать? Так кто это знает. Долго, наверное. Думаю, быстрее на свободу выпустят нуждающуюся в ЭКГ женщину, чем в изоляторе заработает ЭКГ.
Женщины жалуются на межпозвоночные грыжи, в ответ получают: «Это почти у всех. Ничего страшного». После операции на позвоночнике одна из женщин спит на раскладушке. Боли? «Да ничего страшного», — вот ответ. Женщина в очках с толстыми стеклами просит о консультации окулиста. Но с офтальмологом здесь проблема, впрочем, как и со стоматологом и хирургом.
На всех этажах «Бастилии» тишина, радио нигде не работает. Хотя по тому же ПВР все камеры должны быть «оборудованы радиодинамиком для вещания общегосударственной программы». А поскольку не во всех камерах есть телевизор, то узнать о происходящем за стенами СИЗО женщинам весьма затруднительно.
Карантин. Маленькая камера, посередине раскладушка, здесь и боком не пройти. Гулять то выводят, то нет. Зависит от смены: «человеческий фактор». Некоторые из женщин жалуются, что душ — раз в десять дней. Нет ручек и бумаги, чтобы писать заявления и жалобы. Сотрудники сказали, что в праздники ничего не выдается, все после 9 января. Еще из жалоб: 31 декабря вновь прибывших держали закрытыми в душе по два с половиной часа. Вода холодная, из-под крана. Кипяток не дают. Спрашивают: вы не знаете, почему чай такой вонючий — это вода здесь такая, или его специально делают таким? Передачи в праздники тоже не принимают, кипятильника нет. У одной из женщин заболело утром сердце, попросила валидол. Принесли вечером. Женщины говорят, что стучать и звать дежурную они могут долго: или не услышит, или в ответ с той стороны тоже будет стук.
В камере сборного пункта (это полуподвальное помещение, где обычно держат женщин перед отправкой в суд) постоянно находятся две женщины, объявившие голодовку. Причина голодовки — волокита и незаконные, по мнению женщин, приговоры суда. На адвокатов денег не было, поэтому защитники в суде были государственные.
Анастасия Мельникова, голодает с 15 декабря. Находилась в больнице СИЗО «Матросская тишина», где было назначено лечение у невропатолога. Но 24 декабря ее вывезли в СИЗО-6. На этом лечение закончилось. Сотрудники ежедневно проводят беседы, рассказывают Мельниковой, что голодание — это признаки суицидальных наклонностей и анорексии. Очень опасается, что отправят в психиатрическую больницу или начнут кормить принудительно. За время голодовки похудела на 9 кг. Видно, что очень слабая.
Анастасия по профессии визажист. Чтобы чем-то себя занять, делает праздничные открытки. Вместо красок — тени для век. Удивительно тонкие и красивые работы.
Рисунок Анастасии Мельниковой. Фото: (с) Елена МАСЮК
Ее соседка Ирина Лузина по профессии реставратор. Голодает с 25 декабря. Похудела на 5 кг. На прогулку не выходит из-за слабости. Женщинам три раза в день приносят в камеру еду. Она стоит у них два часа, потом ее забирают обратно.
В углу на тумбочке — большой металлический бак с надписью «Питьевая вода». Бак пустой и вообще не работающий — сломан кран. После долгого выяснения с сотрудниками и находящимися в СИЗО женщинами оказывается, что имеется в виду под «питьевой водой» — обычная вода из-под крана. Зачем тогда нужен этот бак? Необходим по инструкции. Еще оказывается, что это единственная камера, где нет розеток, а значит, женщины не могут вскипятить себе воду. Нужно ждать «сеанса доброты» от сотрудников. Из емкостей в камере только металлическая кружка. А жидкости голодающим нужно пить уж точно не меньше двух литров день. Вот и пьют водопроводную. Причем рядом абсолютно такая же камера, но с розетками. Почему туда нельзя перевести голодающих женщин?! Не говоря уж о том, что п. 42 ПВР обязывает оборудовать все камеры «штепсельными розетками для подключения бытовых приборов».
Матрасы здесь такие же, как и везде, — тонкие и свалявшиеся. Спать на них невозможно. Женщины кладут под спину страницы из своего уголовного дела, так и спят. Говорят: «Синяков нет, но кости болят». В праздники женщинам даже не выдавали туалетную бумагу (рулон туалетной бумаги в СИЗО — 25 м, это четверть стандартного рулона). «Закончилась, говорите? Ну так после праздников и получите!» — пояснили сотрудники.
P.S. Начальник СИЗО-6 — Кириллова Татьяна Владимировна
Вчера я мог не приехать из женского следственного изолятора домой! Все произошло быстро и неожиданно! Я и ахнуть не успел, как вдруг...
Впрочем обо все по порядку. После , начальник ГУФСИН по Свердловской области генерал-лейтенант Сергей Худорожков решил показать нам СИЗО совершенно нового, по его словам, типа. Тут нет привычных вышек по периметру зоны, не слышен лай овчарок и ротвейлеров, везде видео-наблюдение и сенсорные датчики.
Два ограждения - внешнее бетонное шестиметровое и внутреннее пять с половиной метров. Бетонированная площадка вместо традиционной следовой полосы, пульт оператора, чистые камеры с переговорными устройствами и спутниковым телевидением.
Только это тюрьма. Вернее СИЗО, где милые наши женщины ожидают вступление приговоров в законную силу и содержатся, пока идет следствие по их невеселым делам. Об этом, и не только в небольшом репортаже.
01. Раньше на месте Кировградского СИЗО стояла воинская часть внутренних войск, которая занималась конвоированием осужденных. Пришлось все ломать и все строить заново.
02. Тут действительно нет привычных собак. Две системы ограждения по периметру - 6 метров и 5 с половиной не дают практически ни каких шансов...
03. Комната приема передач
05. С книгой отзывов и пожеланий, которая каждое утро ложится на стол начальника СИЗО
06. Массивный современный шлюз, куда прибывают этапы с заключенными девушками
07. Фонарики кстати тоже современные - на светодиодах, срок службы которых (так написано по крайней мере) 60 лет.
08. Такие надписи тут везде.
09. И такая картинка практически всюду
10. Чистенько
12. Камера для беременных девченок, и для тех, у кого детки рождаются тут. Недавно одна родила двойню. Были сложные роды, говорят, но все прошло благополучно.
14. "Самое лучшее место тут" призналась мадама на девятом месяце. Тут душ и все классно!)
15. В этой камере и правда условий достаточно! Но все же это камера.
17. Стандарнтный "номер" на 8 человек. Интерьер бесхитростный
19. Прогулочные дворики. Сюда на два часа одновременно покамерно выводится все СИЗО. Курить кстати тоже можно только тут и только два часа в день. Как нам сообщили - курят все.
24. Прогулочный дворик внутри
25. Для мамочек с детьми (видимо) - с песочницей!
26. Телевизор, спутниковое ТВ - пожалуйста, если родственники это привезут
27. А вот тут случилось то, о чем я писал в самом начале. Девочек, да и вообще осужденных (их лица) фотографировать запрещено. Но "со спины" девочки разрешили!) И пока мы с еще одним фотографом выбирали ракурсы так сказать, двери камеры быстро и неожиданно захлопнулись, а электронные замки быстро замкнули клеточку!)))
Видели бы вы лица двух мужиков "выламывающихся" из женской камеры! Благо "пропажу" снаружи обнаружили быстро!)
28. О насельницах СИЗО. Возраст - от 19 и практически до 70 с гаком. Весь букет статей. Преобладают убийства, наркотики и к нашему удивлению алименты! Да! Девочек за неуплату алиментов своим брошенным деткам сейчас закрывают на годик. Некоторые по заявлениям остаются тут в хозобслуге, но для этого нужно хорошее поведение, образование и специальность.
Все на электронике и видео. Нам показали пульт оператора, где на 22 мониторах видно все-все, что происходит во всех уголках СИЗО (кроме туалетов конечно). Обслуживает пульт всего 1 оператор.
Персонал - мужчины и женщины - 50 на 50.
Есть карцер, куда девочек тоже водворяют, но им говорят одних-двух суток хватает, чтобы перестать барагозить и вернуться в камеру.
Все конечно чистенько и по европейски. Но не дай Бог никому, кроме как с фотоаппаратом и блокнотом заходить в эти места. Чего я вам всем и желаю, друзья!)
Личный обыск и досмотр вещей подозреваемых, обвиняемых, осужденных и иных лиц, производится с целью обнаружения и изъятия у них запрещенных предметов.
Личные обыски бывают полные (с полным раздеванием) и неполные (без полного раздевания).
Полному обыску подвергаются все подозреваемые, обвиняемые, осужденные при поступлении в СИЗО (тюрьму), перед выездом за его пределы, при водворении в карцер, а также по особому указанию начальника СИЗО (тюрьмы) либо его заместителя. ДПНСИ (ДПНТ) и начальника дневной смены.
Полный обыск проводится как в отношении одного человека, так и группы лиц не менее чем двумя сотрудниками одного пола в изолированном, теплом, хорошо освещенном, специально оборудованном помещении сборного отделения и режимных корпусов. Перед началом полного обыска администрация учреждения предлагает лицам, содержащимся в камере взять свои личные вещи и спальные принадлежности и перейти в свободную камеру. Из освободившейся камеры, после осмотра, выносятся лишние вещи, предметы, бытовой мусор, и лишь затем проводится обыск. В специальное помещение для проведения обыска с личными вещами доставляется обыскиваемый, которому перед началом полного обыска предлагается выдать запрещенные вещи, снять последовательно головной убор, верхнюю одежду, нательное белье и обувь (в зависимости от сезона и места проведения обыска). После выполнения этих требований у него осматриваются пальцы рук, ног, ушные раковины и полость рта, подмышечные пазухи, волосяной покров головы, область паха, а также медицинские повязки и протезы. Осмотр протезов и повязок, обследование естественных полостей тела обыскиваемого проводится с участием медицинского работника.
Согласно квитанции учета личных вещей и камерной карточки производится осмотр и сверка принадлежащих (выданных во временное пользование администрацией СИЗО (тюрьмы) подозреваемому, обвиняемому, осужденному вещей и изделий.
Затем осматриваются: головной убор, верхняя одежда, куртка, брюки, платье, обувь, нательное белье, чулки, носки, прощупываются заплаты, швы, воротники и подкладка одежды. Отдельные места одежды при необходимости прокалываются шилом или распарываются по шву.
Проверяются части одежды, где могут быть скрыты небольшие предметы (козырек, подкладка головного убора, пространство под стелькой обуви, каблуки, подошвы и другие места возможного укрытия искомых предметов.
У подозреваемого, обвиняемого или осужденного оставляются только те предметы, вещи и продукты питания, которые им разрешается иметь при себе, хранить в камере и числящиеся за лицом по камерной карточке и квитанции учета личных вещей. Все остальные вещи, предметы изымаются (приложение 1). Администрацией учреждения принимаются меры по установлению владельца или уничтожаются по мотивированному постановлению начальника СИЗО (тюрьмы), о чем составляется соответствующий акт (приложение 2).
Неполный обыск производится при выводе подозреваемых, обвиняемых или осужденных из камер в пределах СИЗО (тюрьмы) к фотодактилоскописту, врачу, до и после свидания со следователем, защитником, родственниками или иными лицами, на прогулку, санитарную обработку, при переводе в другую камеру, с работы и т.д. Неполному обыску подвергаются также подозреваемые, обвиняемые и осужденные не раздеваются, просматривается или прощупывается их одежда и обувь.
Для безопасности при проведении обыска сотрудник, производящий обыск, встает сдачи обыскиваемого и движениями рук, исключающими возможность их захвата, последовательно сверху вниз осуществляет обыск. Подозреваемый, обвиняемый и осужденный ставится лицом к стене. При этом его ноги ставятся на ширину плеч, вытянутые руки ладонями наружу облокачиваются на стену.
Досмотр вещей подозреваемых, обвиняемых и осужденных производится в их присутствии при поступлении в СИЗО (тюрьму), перед отправкой за его пределы, при переводе в другую камеру, медицинский стационар или водворении в карцер (штрафной изолятор).
При досмотре тщательно проверяется одежда подозреваемого, обвиняемого или осужденного, а швы, заплаты и другие твердые места на ней прокалываются шилом. При обнаружении зашитых в одежде предметов и записок ткань в этих местах распарывается, карманы, рукава одежды, брюки, носки, чулки выворачиваются наизнанку. Обувь осматривается с внутренней и внешней сторон, особо проверяются крепления каблуков. Из обуви извлекаются супинаторы, а также металлические набойки. Детально осматриваются предметы и вещи, разрешенные для хранения в камере, а также подлежащие сдаче для хранения на склад. В мешках, портфелях, чемоданах необходимо проверять наличие двойного дна или потайных карманов.
При производстве обысков следует аккуратно обращаться с вещами и предметами, находящимися в личном пользовании подозреваемых, обвиняемых и осужденных, не допускать их необоснованного повреждения.
При досмотре передач, посылок и вещей:
- - хлебобулочные изделия (булки, батоны, буханки, кексы, рулеты и т.п.) разрешаются на части;
- - жидкие продукты переливаются в подменную посуду;
- - консервы вскрываются и перекладываются в другую посуду;
- - рыба, сыры, сало, колбасные и мясные изделия разрезается на части;
- - сыпучие продукты (сахар, сахарный песок и т.п.) пересыпаются;
- - пачки сигарет и папирос вскрываются, сигареты и папиросы ломаются;
- - конфеты принимаются без оберток, разрезаются на части, все другие продукты, которые могут быть использованы для сокрытия в них записок и других запрещенных предметов, проверяются так же. Досмотр проводится таким образом, чтобы продукты не теряли своих свойств;
- - книги, журналы и прочие печатные издания принимаются в порядке, установленном ПВР СИЗО, а в тюрьме - ПВР ИУ.
Примерный перечень продуктов питания, разрешенных для передачи подозреваемым, обвиняемым и осужденным определяется Правилами внутреннего распорядка СИЗО и ИУ (приложение 1).
Производство полного личного обыска и досмотра вещей подозреваемого, обвиняемого или осужденного оформляется протоколом, к которому прилагается акт об изъятии запрещенным предметов (приложение 3). Протокол подписывается лицом, производившим обыск и лицом, подвергнутым обыску. Отказ последнего подписать протокол и все его претензии, заявленные при обыске, оговариваются в протоколе. Протокол личного обыска, досмотра вещей подозреваемого, обвиняемого и осужденного, а также акт изъятия запрещенных предметов приобщаются к его личному делу.
Порядок оформления, учета и хранения ценностей, изъятых у подозреваемых, обвиняемых и осужденных, регулируется в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации, регламентирующим данное направление деятельности.
При неполном личном обыске составляется рапорт об изъятии запрещенных предметов.
Для повышения эффективности обысков применяются технические средства, а также специально обученные собаки.
Рентгеновскую аппаратуру разрешается применять только для обыска вещей и одежды подозреваемых, обвиняемых и осужденных. Работа с рентгеновской аппаратурой должна проводиться с соблюдением правил, установленных Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации.
Досмотр вещей и одежды лиц, входящих на территорию СИЗО (тюрьмы) или выходящих, производится при наличии достаточных оснований подозревать их в попытке пронести запрещенные предметы.
Досмотр вещей, одежды лиц, подозреваемых в намерении пронести запрещенные предметы (из чиста сотрудников учреждения, граждан, прибывших на свидание, а также лиц, задержанных при попытке доставки указанного подозреваемым, обвиняемым и осужденным) при входе и выходе с территории СИЗО (тюрьмы) должен проводиться в присутствии двух понятых лицом одного пола с гражданином, вещи и одежда которого подвергаются досмотру, в присутствии должностного лица. Досмотр проводится в помещениях, исключающих доступ посторонних лиц и отвечающих правилам санитарии и гигиены.
Перед досмотром лицу должно быть предложено добровольно выдать запрещенные предметы. При отказе ему предлагается показать содержимое сумки, чемодана, дипломата, при необходимости предоставить для досмотра одежду, салон и багажник автотранспортного средства.
В случае обнаружения запрещенных предметов составляется протокол об административном правонарушении в соответствии с административным законодательством.
Изъятые при досмотре запрещенные предметы, вещества и продукты питания, до рассмотрения дела об этих правонарушениях хранятся в местах, определяемых администрацией учреждения (например, деньги, ценные вещи - в бухгалтерии, другие предметы - на складе), а после рассмотрения дела возвращаются законному владельцу, его родственникам или передаются в собственность другим лицам в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо уничтожаются в установленном порядке.
Материалы об административном правонарушении передаются в отдел режима учреждения. Одновременно принимаются меры разъяснительного характера подозреваемым, обвиняемым и осужденным, которым предназначались запрещенные предметы или которые были источником их получения.
Обыски камер подразделяются на плановые, внеплановые и контрольные. Начальником отдела режима график плановых обысков на следующий месяц доводится ДПНСИ (ДПНТ) дежурных смен и начальнику дневной смены в части, их касающейся, заранее. ДПНСИ (ДПНТ), начальники отделов и дневной смены организуют обыски камер согласно графику. Номера обыскиваемых камер доводятся до сотрудников, участвующих в проведении обысков, непосредственно перед их проведением.
При проведении обыска в камере присутствует дежурный по камере на день обыска из числа подозреваемых, обвиняемых и осужденных.
Плановые обыски проводятся сотрудниками дневной, дежурных смен или группой обыска в соответствии с планом, утверждаемым начальником СИЗО (тюрьмы). Частота проведения плановых обысков устанавливается в зависимости от особенностей зданий и сооружений учреждения, оперативной обстановки, наличия сил и средств, но при этом каждое помещение должно обыскиваться не реже двух раз в месяц.
Внеплановые обыски проводятся при получении информации, подразумевающей необходимость проведения обыска либо сведений о наличии в камере запрещенные предметов.
Контрольные обыски проводятся в порядке контроля за качеством проведенного планового обыска либо после ликвидации чрезвычайных происшествий. Контрольные обыски производятся средним и старшим начальствующим составом режимного, оперативного и воспитательного отделов. Количество контрольных обысков недолжно быть менее 1/4 от общего количества плановых обысков.
При обнаружении и изъятии во время проведения обыска бесхозяйных вещей, денег, ценностей, средств связи, зарядных устройств к ним, источников хранения информации, компьютерной техники составляется акт в 2-х экземплярах.
По факту изъятия запрещенных к хранению и использованию в СИЗО (тюрьме) вещей сотрудниками оперативной службы СИЗО (тюрьмы) в течение 10 суток проводится проверка с целью выявления владельца и каналов поступления. Для этого начальником отдела режима передается сотрудник оперативного отдела, закрепленному за камерой или участком, в котором обнаружен запрещенный предмет, акт обыска, в получении которого сотрудник оперативного отдела расписывается в Журнале проведения обысков.
Если владелец данного предмета не выявлен, деньги и ценности сдаются в бухгалтерию, вещи и техника - на склад. Один экземпляр акта подшивается в дело актов на складе.
Двери склада опечатываются, ключ хранится у начальника отдела режима, а резервный ключ - в помещении ДПНСИ (ДПНТ).
В отсутствии начальника отдела режима ДПНСИ (ДПНТ) имеет право выдавать резервный ключ начальнику СИЗО (тюрьмы) или его заместителям по режиму и по оперативной работе с записью в Книге дежурств по СИЗО (тюрьме) (указывается время выдачи и возврата ключа, а также должность лица, которому выдавался ключ).
Бесхозяйное имущество хранится в СИЗО (тюрьме) в течение шести месяцев со дня находки и изъятия. Дальнейшее распоряжение вышеуказанным имуществом осуществляется в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации, регламентирующим данное направление деятельности.
Технический осмотр каждой камеры производится ежедневно группой младших инспекторов под руководством НКО в период отсутствия в ней подозреваемых, обвиняемых и осужденных, для чего используется время их вывода на прогулку, санитарную обработку, работу либо они на время проведения технического осмотра выводятся в свободную камеру.
При производстве технического осмотра применяются деревянные киянки, щупы, другие приспособления, способствующие обнаружению запрещенных предметов и признаков подготавливаемых преступлений. Тщательно проверяются и простукиваются отсекающие и оконные решетки, стены, полы, потолки, кровати, столы, скамейки, крепления умывальников, батарей отопления, канализационные и водопроводные трубы, Выявляются признаки, указывающие на подготовку к побегу (наличие земли, крошки кирпича, строительного мусора под койками, в унитазе, отсутствие на кроватях или решетках отдельных деталей, следы надпилов, сплетенные жгуты и т.д.), к совершению нападения на сотрудников учреждения (отломанные прутья, полосы от кроватей, крюки отопительных батарей и т.д.) а также к осуществлению межкамерной связи.
Не реже одного раза в неделю проводится контрольные технические осмотры камер по графику сотрудниками из числа старшего и среднего начсостава. В тих целях за каждым сотрудником закрепляются 2-3 камеры.
В помощь сотрудникам для проведения контрольных технических осмотров могут выделяться младшие инспекторы из резервной группы дежурной смены.
Результаты ежедневных технических осмотров камер отражаются в Книге дежурств по корпусному отделению, контрольные технические осмотры - в Журнале учета контрольных технических осмотров и докладываются рапортом заместителю начальника по режиму.
При обнаружении в камере неисправностей или повреждений комендантом, НКО сообщается ДПНСИ (ДПНТ) и принимаются меры к их немедленному устранению, о чем делается запись в Книге дежурств по корпусному отделению.
Всем добрый вечер, роды мои были первые и сразу адекватно описать их сложно, созрела я до этого только через 11 месяцев. Под кат не убрать с телефона, модераторы уберите пожалуйста. Беременность моя протекала в принципе хорошо, токсикоз правда мучал долго, ну и отеки в конце беременности. Итак начну с того, что шла 38 неделя моей беременности, было тяжело ходить, дышать, короче тяжело было все, даже пальцем на ноге шевелить...
Читать полностью...
"У нее было сердце"...
Я с ранних студенческих лет усвоила, что врач - это человек без границ. Помню огромное впечатление, которые произвели на меня книги Германа. Я почему-то тогда решила, что именно таким должен быть врач. Вернее не так. Врач. Именно Врач. С большой буквы. Всегда! И этот всепонимающий, всепрощающий человек, всегда выше будничной низости, грязи, подлости, имеющий мудрость смириться с неизбежным - для меня этот образ свят. И непоколебим. С этими убеждениями я вышла из университета, потом из интернатуры. И каждый день захожу...
